То, как сейчас выглядит район Подгоры в Петропавловске, вряд ли могли себе представить наши предки, которые жили здесь больше века назад. Старенькие дома не выдержали большой воды 2024 года, и теперь один за одним уходят в прошлое. Пара часов, и от старинного строения ничего не остается — только ровный участок земли.
Эту статью известный в Северо-Казахстанской области краевед Вера Яворская написала 20 лет назад. Редакция Qazaqstan Media публикует ее труд в полном объеме. Давайте вместе узнаем, как жил пострадавший от наводнения район Подгоры.
Странно звучит название этого района города для нашей равнинной местности. На высоком взгорье, открытая всем ветрам, зародилась крепость Святого Петра — будущий Петропавловск. А вот новый город стал расти не на горе, а спустился поближе к реке. Вода играла очень важную роль в жизни людей и хорошо, когда она была рядом: и постирать, и гусей попасти, скотину напоить. Голубая лента Ишима, как кушаком, опоясывает подгорье. Казалось, дома карабкались по склону вверх, убегая от весенней воды. Здесь даже название улиц было своеобразное: Кочегарная, Больше-Канавная, Мало-Канавная, Полновая, Станичная, Соборная. Пойма Ишима была местом для выпаса гусей, уток и телят.
Подгорье жило своей особенной жизнью. Вечерами после управы и в праздники все выходили посидеть на лавочках. Одевались нарядно. На плечах у женщин обязательно была красивая шаль. Щелкали семечки, пели протяжные песни. Каждый знал, что делается у соседа. И если случалась беда: пожар или наводнение — помогали всем миром. Когда в 30-е годы семья моего деда вынуждена была уехать из Подгорья и поселиться в Татарском краю (был и такой в те годы), дружеские отношения с жителями Подгорья не прекратились. Люди продолжали ходить в нам гости, интересоваться семейной жизнью, помогать.
Каждую весну Подгорье жило в ожидании большой воды. Иногда паводок приходил внезапно. Моя бабушка рассказывала, как однажды на Пасху они, нарядные, сидели на лавочках и вдруг увидели городового, который бежал и кричал: «Вода, вода!». По улице быстро поднимался мутный поток. Все забегали, гнали скотину к тем, кто жил выше, спасали одежду, птицу, поднимали на крышу различные вещи. Бывало, что вода шла со льдом. Огромные льдины иногда подрезали старенькую избенку и она плыла по реке, а в окна было видно, что на столе стояли куличи и лежали крашеные яйца.
Ишим играл большую роль в жизни Подгорья. Из него брали воду для питья, поили скотину, стирали белье. Порошков стиральных в то время не было. Из древесной золы, заливая ее кипятком, получали щелок — мягкую воду, которая хорошо мылилась. Стирали в деревянных корытах дома, бучили белье в больших глиняных корягах, а вот полоскать его всегда шли на Ишим. Летом для этого делались специальные мостки. А зимой полоскали в проруби. И белье сразу застывало. Его везли на санях, складывали в сенках, а потом постепенно оттаивали. Холстину для одежды ткали женщины долгими зимними вечерами при свете лучины, позднее — керосиновой лампы, на специальных станках-кроснах.
Русская печь занимала большую часть комнаты. На ней уютно размещались и старики, и дети. Это был обязательный атрибут любой избы в те времена.
В русской печке можно было испечь хлеб, затомить молоко, чтобы оно покрылось румяной пенкой, поставить упревать кашу. Целый день оставался обед горячим в такой печи.
В Подгорье было много лавок, где торговали всем необходимым. Их владельцами чаще всего были татары. Моя мать рассказывала, как зажав в ладошке медный грош, они с братом бежали в ближайшую лавку. Хозяин встречал их на пороге и низко кланялся. Не имело значения, что у покупателя был только грош и он был, так мал, что его не видели из-под прилавка. На один грош можно было купить красивый розовый пряник или пакетик монпансье. Сахар продавали огромными «сахарными головами», обвернутыми в синюю бумагу. Дома особыми щипцами кололи его на мелкие кусочки и складывали в сахарницы. С одним сладким кусочком выпивали по 2-3 стакана чаю из самовара. Чаепитие — это целый ритуал. Ему придавалось особое значение.
Подгорье было центром казачьей станицы. Здесь располагалось казачье сибирское войско. Подгорный собор был главной церковью казачества. В ней крестились, венчались, отпевались умершие. Когда хоронили казака, впереди гроба вели его коня, накрытого черной попоной. Следом несли оружие: пику, саблю, а потом уже и на повозке гроб, накрытый полковым знаменем. У казаков была своя школа, построенная из бревен. Она бы простояла до сих пор, но, когда в советское время строили новую — 14-ую школу, старую раскатали по бревнышку.
На лугу у Ишима казаки проводили учения: ходили строем, рубили лозу, тренировались в стрельбе. Форма у казаков была красивая: брюки с красными лампасами, фуражки с околышем, из-под которой выбивался кудрявый чуб, если волосы не были кудрявыми, их завивали специальными щипцами. Не одно девичье сердце млело от такой красоты. В годы революции Подгорье стало оплотом белогвардейцев. Сам Колчак не раз приезжал сюда и бывал на службе в подгорном соборе. Однажды он сказал: «В Петропавловске решается моя судьба». Побывали здесь и войска атамана Анненкова с черными флагами, на которых изображен череп и перекрещенные кости.
Многое повидали жители Подгорья. В доме моей бабушки, например, останавливались и белогвардейские офицеры, и красные командиры. В октябре 1919 года Подгорье пережило настоящую войну. Здесь встретились две армии: Колчака и Тухачевского. Два часа шел бой. Ухали пушки, стрекотали пулеметы, слышались ружейные выстрелы. Семья моего друга сидела в погребе весь день. В этом бою победили солдаты Тухачевского. Многие улицы Подгорья носят сейчас имена командиров и солдат, участвовавших в этой битве: Тухачевского, Смирнова, Неймана.
В Подгорье зарождалась перерабатывающая промышленность Петропавловска. Первым крупным предприятием стал кожевенный завод Зенкова, построенный в 1834 году. Кожа так хорошо выделывалась, что ее экспортировали за границу. По берегу Ишима размещались шерстомойки, салотопни, мыловаренные заводики. Мой прадед имел мастерскую, где делались экипажи, пролетки. Дядя работал в компании «Зингер» — продавал швейные машинки. Бабушка была классной портнихой. У нее шили платья самые богатые купчихи Петропавловска. Материалы были необыкновенно легкие, воздушные, ярко окрашенные.
Дом моего деда и сейчас стоит в Подгорье. Улица Кочегарная, где жили мои родные, называется теперь Кокчетавской. Подгорье — это сердце старого города. Сюда еще не добрались архитекторы с новыми веяниями. К примеру, если побродить по Подгорью, то можно встретить удивительные заповедные островки старой архитектуры. Деревянная резьба, каменные лабазы, вычурная кирпичная кладка.
Дамба, построенная в 1962 году, защитила Подгорье от наводнения и самая старая часть Петропавловска смогла избежать разрушений, теперь она живет, работает и продолжает радовать своей скромной неповторимостью.
Читайте также: Североказахстанец Амир Закиров поедет на Олимпиаду в Париж
