Таких работников днем с огнем не сыскать: трезвые, пунктуальные, без прогулов. Только вот находятся они за высоким забором с колючей проволокой. В мужской колонии Петропавловска, больше известной как «тройка», несколько лет действует швейное производство. И машинки здесь стучат не ради моды, а ради срока, шанса и человеческого достоинства. Как устроен цех и качество его продукции, оценила редакция Qazaqstan Media.
Жизнь не на паузе
Тщательный досмотр, сверка документов, инструктаж. Проверяем карманы, снимаем украшения, оставляем все на входе в ячейках. На троих журналистов разрешили один телефон. Таков порядок. Пара бюрократических процедур и за нами закрывается решетка. И вроде бы все то же. Но ощущение, будто переступили невидимую черту, присутствует. Снаружи жизнь продолжается, а внутри звучит по-другому.
Нас сопровождает два человека. Проходим на производственную территорию. Здесь несколько больших ангаров и старых зданий. Ворота одного из них украшает красная звезда, на стенах виден отпечаток прошлогоднего паводка. Тогда колонию затопило и заключенных пришлось эвакуировать.
На улице трудятся люди. Каждый выполняет какую-то работу. Все происходит спокойно, почти буднично, но за всяким движением чувствуется порядок и контроль.
От большого железного ангара, нового с яркой вывеской, идет шум. Это не завод и не фабрика. Это швейный цех, один из самых трудолюбивых участков мужской колонии. Сейчас здесь шьют подкладки для форменного обмундирования Нацгвардии. Все вовлечены в процесс. На нас практически не обращают внимания. Машинки стоят стройными рядами, лежат обрывки ткани, ножницы, сантиметры. Кто-то украсил свое рабочее место ярким стикером.
Работа идет в две смены: с восьми утра до четырех дня и с пяти вечера до часу ночи.
«Если смена полная, выходит двадцать шесть человек. Но бывает, кто-то на свидании, кто-то заболел, кто-то в баню пошел, машинки пустуют», — рассказывает бригадир Виталий, сухощавый парень с внимательным взглядом.
Шестидневка, график плотный, но тут не жалуются. У цеха заказ: две тысячи подкладов нужно сдать до ноября. Работают с опережением графика на пятнадцать дней. За смену один арестант шьет три-четыре изделия.
«Как поступает заказ, привозят образец, лекала, материал. Мы по ним вырезаем и собираем изделие. У нас свои допуски, на фабрике свои. Приезжает мастер, показывает, как надо», — рассказывает начальник отделения организации труда осужденных Темирлан Салыков.
Чтобы попасть сюда, нужно не просто желание, а руки, знающие, как держать ткань и иглу.
«Образование не обязательно, но навык — да. Машинки дорогие, компьютеризированные, каждая стоит около 200 тысяч. Есть спецмашины, петельку пробить, например. Все это собственность РГП «Енбек», — добавляет Темирлан.
К слову, РГП «Еңбек» — государственное предприятие Казахстана. Оно помогает осужденным через труд подготовиться к возвращению в общество. В его составе работают филиалы по стране, в том числе «Еңбек-Кызылжар» в Петропавловске.
Бывает и брак, тогда переделывают. Это рабочий момент. Но специально портить имущество никто не будет. Заинтересованы делать продукцию качественно.
Стежки новой жизни
Тех, кто не умеет сшить, но хочет работать на теплом и непыльном производстве, учат в колледже. Класс находится на втором этаже ангара. Здесь закроечный стол, машинки, мел, ножницы. За партами сидят ученики разных возрастов. У одного из них на лице набита татуировка — бросается в глаза. Студенты пишут конспекты и слушают преподавателя. Отвечают на вопросы, делятся мыслями.
Работать здесь никого силком не заставляют, но большинству необходимо погашать судебные иски. Поэтому, для них это необходимость. А еще работа – это не только деньги, но и шанс. У кого-то на УДО, у кого-то просто на человеческое ощущение, что день прошел не зря. Очередь на место в цех есть всегда.
В среднем, при хорошем навыке можно заработать до 35, и 50, и 70 тысяч в месяц. За один подклад платят 530 тенге — сколько сделаешь, столько и получишь.
Виталий на зарплату не жалуется. Когда-то, еще в той жизни, погнался за длинный рублем, и теперь оказался здесь.
«Я из Северо-Казахстанской области, у меня высшее образование, я агроном. Работал по специальности. Но захотелось легких денег. Попалось объявление, что требуется фасовщик с зарплатой до 800 тысяч в месяц. Пошел, а оказались закладки. Ничего заработать не успел, попался с первого раза. Дали 10 лет», — рассказывает арестант.
Теперь ему 29. Осталось три года и десять месяцев. Дома ждут жена, мама и бабушка. Женился уже здесь, в колонии, расписался прямо в тюремной комнате. Подал на УДО. Возможно, суд уже рассмотрел его дело, и парень сейчас дома с родными. Устраивает свою жизнь, ищет работу, но уже не через сомнительные объявления.
На территории учреждения работают два ТОО и три ИП: деревообработка, конская упряжь, столярный цех, давка масла. Для местных предпринимателей это выгодно — рабочие всегда на месте, трезвые, дисциплинированные.
«В колонии 614 человек, из них 218 трудоустроены. Всего заняты 72 % заключенных. В это же число входят учащиеся. При колонии работают два колледжа: профессиональный и колледж сервиса. Там учат швейному делу, пчеловодству, обувному производству, плотницким и сварочным работам», — поясняет Темирлан Салыков.
За воротами колонии их имена могут затеряться среди тысяч других. Но за швейной машинкой у каждого есть шанс прострочить себе новую жизнь — ровным швом, без пропусков и брака. Здесь исправляют не только одежду, но и судьбы. Потому что даже за колючей проволокой главное не потерять одно — способность оставаться человеком.
Читайте также: Мед, кумыс и гуси к празднику: больше тысячи тонн продукции привезли сельчане на ярмарку в Петропавловск
